Поединок двух сердец - Страница 42

Чарльз тоже принимал участие в обсуждении: он извивался на руках матери, пока она не опустила его на землю. Тогда он подбежал к герою событий.

— Мама, Биттерзу очень стыдно. Он будет себя хорошо вести.

И в самом деле, сообразительное животное всем своим видом показывало, что искренне раскаивается.

Мать в нерешительности переводила взгляд с сына на Барлоу и Мэри.

— Чарльз растет слишком быстро, — вздохнула она, — я беспокоюсь за него.

Пони уткнулся носом в затылок Чарльза. Малыш, полностью оправившись от пережитого шока, задорно улыбался.

— Им всегда весело вместе, — признала мать.

— Тогда вам не следует на него особо сердиться, — сказала Мэри, взглядом указывая на пони.

Мать вздохнула. Тут она заметила горничную и лакея, которые, стоя поодаль, прислушивались к разговору.

— Мари, Ролинз, собирайте наши вещи.

— Да, ваша светлость, — одновременно ответили они.

Ваша светлость? Эта женщина — герцогиня? Но она слишком молода! Мэри присела в неуклюжем реверансе. Она и думать не могла, что может воочию увидеть герцогиню. О, когда вести о приключении Мэри достигнут ушей миссис Пиблз, той, чтобы оправиться от изумления, потребуется хлебнуть мадеры прямо из бутылки, позабыв о маскировочной чашке «чая».

— И уведите пони, — добавила герцогиня.

— Я пойду с Биттерзом, — вмешался мальчик. — Он мой. Мне его папа подарил. Я позабочусь о нем.

— О, Чарльз, — сказала герцогиня с укором. Видя, что малыш не сдвинется с места, она неохотно уступила: — Хорошо, иди с Ролинзом и проследи, чтобы Биттерза привязали к двуколке. Помоги ему, — строго добавила она, обращаясь к лакею.

— Слушаюсь, ваша светлость.

Чарльз настаивал на том, чтобы самому вести пони, и ему разрешили. Прежде чем уйти, он с необыкновенной серьезностью сказал матери:

— Я хочу проверить, сможет ли Биттерз прыгнуть, как ее лошадь, — он показал на Мэри.

Герцогиня побледнела.

Словно подтверждая ее опасения, мальчик добавил:

— Я обязательно перепрыгну через повозку.

Барлоу поспешил вмешаться. Он встал на колено, чтобы его глаза были на одном уровне с ребенком.

— Милорд, на тысячу лошадей приходится только один конь, который может прыгнуть так, как Данди.

— Тогда я попрошу папу купить мне его.

Герцогиня начала терять терпение. Но Барлоу спокойно сказал:

— И я с радостью продам его, но только после того, как вы научитесь хорошо управлять пони.

— Это будет совсем скоро, — горячо заверил его мальчик.

— Я не сомневаюсь, милорд, — ответил Барлоу.

Полностью удовлетворенный, мальчик позволил лакею увести себя.

Герцогиня подождала, пока сын и слуги окажутся вне пределов слышимости, и вздохнула с облегчением.

— Спасибо, — горячо поблагодарила она Барлоу. — Мой муж жить не может без лошадей, и сын во всем хочет походить на отца. А я плохо держусь в седле. Эти существа пугают меня. Поэтому я и решила сама заниматься с Чарльзом — надеялась, что смогу преодолеть этот страх рядом с пони.

— Нет ничего плохого в том, что вы боитесь ездить верхом, — заверила ее Мэри и, опомнившись, добавила: — Ваша светлость. — Она погладила шею Данди. — Я и сама стараюсь всегда помнить о том, что у каждой лошади свой характер и неудачное падение может стать трагическим.

Краем глаза Мэри заметила, как Барлоу закатил глаза.

— Да, — тихо сказала герцогиня, — мой брат вследствие неудачного прыжка сломал себе шею. Я всегда буду помнить тот день, когда это произошло. И вот сегодня… — Ее голос сорвался, а лицо помрачнело.

— Но у вашего сына нет таких печальных воспоминаний, — рассудительно напомнил ей Барлоу. — И если он хочет ездить верхом, вам лучше позволить ему, в противном случае он никогда не станет настоящим мужчиной — по крайней мере, в глазах отца.

Тонкость его замечания, как и искреннее сопереживание, удивили Мэри. Она совсем не ожидала от него подобной проницательности. Хотя она уже поняла, что этот мужчина не был тем неотесанным грубияном, за которого она принимала его на протяжении всех этих лет. Мэри прикоснулась к своим губам, вспоминая поцелуй.

Барлоу заметил ее жест и словно прикипел к ней взглядом. В его глазах вспыхнул огонь желания. На секунду, Мэри могла поклясться в этом, они оба перестали дышать.

Голос герцогини вернул их к реальности.

— Конечно, вы правы, — неуверенно сказала она.

— Да-да, — опомнился Барлоу. — Но, при всем уважении, ваша светлость, я бы посоветовал вам нанять толкового инструктора верховой езды и приобрести добрую, покладистую лошадь, с которой вы могли бы чувствовать себя уверенно. Что касается вашего сына, будет лучше, если с ним начнет заниматься его светлость, в противном случае ваши страхи рано или поздно передадутся Чарльзу.

Герцогиню, по-видимому, не обрадовала эта перспектива.

— Я не знаю, — уклончиво ответила она, — мой муж достойный человек, но, кажется, он считает, что хороший учитель должен непременно кричать и запугивать своих учеников. Я же думаю, что такие учителя не учат, а просто наслаждаются, делая выволочки сыну на глазах у других. А Чарльз такой ранимый мальчик.

Она посмотрела на Мэри.

— Хотя, возможно, это всего лишь мои страхи. Я ненавижу, когда кричат на Чарльза. Если бы я хоть немного походила на вас…

Она окинула взглядом туфли Мэри и ее платье, которое было в ужасном беспорядке.

Мэри — без особого, впрочем, результата — стала поправлять волосы, жалея, что неосмотрительно выдернула шпильки.

— Вы столь отважны, — сказала герцогиня с неожиданным восхищением, — столь храбры… и современны.